Прекрасное духовное размышление владыки Феоктиста (Игумнова), епископа Переславского и Угличского, как раз накануне Успения Пресвятой Богородицы - праздника истинной Жизни:
У людей внешних по отношению к Церкви зачастую возникает вопрос, почему мы так особо чтим событие Успения, говоря светским языком, смерти Божией Матери, почему мы вообще почитаем дни кончины святых?
Церковь отвечает сегодняшним богослужением: потому что мы в этом видим не смерть, не прекращение вообще всего, а переход от Земли на Небо. От жизни временной и тленной, к жизни вечной и блаженной. Для человека, живущего, скажем так, вне христианства, это, конечно, непонятно.
Многие современные богословы, размышляя о смерти, говорят о том, что сегодня мир старается вывести смерть за рамки, сделать так, чтобы она была не видна. И, действительно, сегодня, если умирает кто-то близкий, то мы почти не соприкасаемся с погребением. Приезжают специально обученные люди, забирают, готовят все, потом в день погребения нам отдают уже готовое тело. Причем уже так украшенное, чтоб нам не было жутко. У обычного человека соприкосновение со смертью сведено к минимуму.
Есть еще другой путь, чтобы убрать смерть за рамки. Это ее десакрализация, или смех над смертью, когда в массовой культуре — в кино и в литературе — кто-то постоянно умирает, кого-то убивают, это становится совершенно нормальным и не воспринимается как трагедия и ужас.
Но вместе с этим смерть, во-первых, есть трагедия и ужас, мы это чувствуем, иначе бы мы так не убегали. Во-вторых, от нее нельзя закрываться и о ней необходимо размышлять. Мы — христиане — полагаем, что мы то ближе к этим вопросам, но если посмотреть на нашу повседневную жизнь, на то, как она у нас устроена, становится очевидным, что подумать, собственно говоря, мы никогда и не успеваем.
Несколько лет назад мне случилось быть единственный раз на Афоне, в одной каливе, где живет монах, один в лесу. Вот там мне действительно стало страшно. Потому что я представил, что нахожусь здесь один, живу здесь постоянно, а там делать нечего. В смысле, что там нет средств связи, не надо ничего строить, не надо никуда бежать, не надо ничего организовывать. Там надо просто жить и молиться. Есть аскетические правила, минимальная какая-то пища и молитва. И как представляешь, что это составляет твою жизнь — молитва, краткий сон, какое-то малое количество еды и больше ничего, тогда становится поистине жутко, потому что мы привыкли, я привык, к совершенно иному, к тому, чтобы не останавливаться, а постоянно куда-то бежать без возможности побыть наедине с Богом и с самим собой.
Вроде бы мы живем христианской жизнью, вроде бы исполняем послушание, делаем то, что мы должны делать. Но подумать, в том числе и о своей собственной смерти, у нас не получается. А раз не получается, значит смерть для нас каждый раз становится неожиданностью, и мы к ней бываем не готовы.
Мне думается, что сегодняшний праздник еще и про это. Про то, как нам нашу жизнь устроить таким образом, чтобы она была подготовкой к переходу от Земли на Небо. Иначе она будет действительно смертью и окончанием всего. Если же мы сумеем подготовиться должным образом, то она будет успением, также как у Божией Матери. Хоть может быть и не таким ярким.
Люди постарше, которые как-то соприкасаются с усопшими, знают, что смерть производит очень разное впечатление. Бывает это, когда приходится, например, читать Псалтырь по усопшим. Разные люди и разное восприятие. Иногда, это действительно какая-то жуткая инфернальная бездна, за которой конец и непонятно что. Непонятно продолжение, будет ли оно... А когда-то ты понимаешь, что человек действительно пришел к Богу. Объяснить это рационально не получается, а не почувствовать — невозможно.
Мне бы хотелось в этот праздник пожелать нам всем больше внимательности, чтобы мы умели останавливаться, несмотря на загруженность какими-то хлопотами, у каждого своими, и думать, размышлять, молиться, исправляться. Простыми аскетическими методами достигать того состояния, в котором наше личное успение станет возможно.
Аминь!
